Кончаются рождественские праздники, святки, гадания, и накануне Крещения вспоминаются наши языческие корни. Ведь и живём мы на земле, где издавна царило отнюдь не христианство, а шаманские традиции и верования. Жили у Байкала тунгусы, которые поклонялись силам природы и духам предков, их вытеснили буряты, перенявшие многие традиции предшественников. Потом пришли русские, но у нас не было религиозных распрей. Бурят обращали в православие, что не мешало им по привычке наведываться к шаманам. Пытались и восточные соседи привить на западном берегу буддизм, но он как-то до сих не прижился у нас. На восточном береге Байкала по прежнему процветает буддизм, а на западном коренные жители не отступают от шаманизма. Да и православие у нас вовсе не в загоне. Байкал примиряет и обогащает все культуры.
Я не представляю себе Байкал без традиционных коновязей с разноцветными ленточками. Их называют сэргэ, и расставлены они по обочинам всех дорог Ольхонского района. Как говорят шаманы, верхняя шейка трёхступенчатого навершия у них предназначена коням небесных духов и божеств, средняя-- людям, а нижняя обитателям нижнего мира. Возле сэргэ принято «брызгать» молоком или водкой, оставлять монеты. Места здесь очень непростые, всякое случается в дороге-- в этом убедился на собственном опыте. Можно ни во что не верить, но уважать обычаи мы все просто обязаны. Во всяком случае, мусорить у святых мест, забирать подношения, рубить коновязи на дрова-- непростительный грех по всем человеческим канонам.
У меня погиб друг-- «Нива» перевернулась на ровном месте между Сармой и Курмой. А мою машину на спуске отчаянно тормозила большая чёрная собака, кидавшаяся под колёса. «Вы хоть брызгали у святых мест?»-- спрашивала потом следователь—бурятка. «А можно? Ведь за рулём...». «Не можно, а нужно!»-- коротко ответила она. Да, экипаж «Нивы» «брызгал», но не водкой, а пивом. Первое нарушение традиции. А в завершение погибший приятель ещё и разбил бутылку о валун. Кстати, виновник аварии, тоже мой одноклассник, потом ещё раз переворачивался на том же участке, а гибель друга так и не сумел пережить, умер через несколько лет.
Я знаком с двумя шаманами. Один шаман «белый», другой «чёрный». Оба вполне современные люди средних лет, оба с высшим образованием. «Белый» много занимается краеведением, восстанавливает историю родов, лечит людей, показывает старые обряды, освящает праздники. А общение с «чёрным» осталось самым сильным ощущением минувшего года. Он объяснил мне, что «чёрные» характеризуются не какими-то злыми силами и чарами, а тем, что имеют дело с железом и огнём. В отличие от «белых», которые работают с деревом. А навлечь порчу или зло на ближнего может каждый человек со злым сердцем и завистливой душой. Разговаривали мы в маленькой родовой кузнице, где шаман камлал, кормил огонь в горне молоком и водкой, ковал железные прутья, изгонял ими болезни. Особенно впечатлило, когда шаман пробовал на язык, лизал раскалённое до красна железо. «Это не церковь.-- Говорил он,-- это мастерская. У нас нет храмов. Наш храм-- природа, земля, горы, небо, Байкал. Всё живое. Со всем надо жить в добрососедстве»
Мне кажется, что нет больших противоречий между христианами и язычниками. Церковь призывает думать о спасении души, нести благо ближним, не грешить и избегать всяческой скверны. Шаманы боготворят природу и учат жить в гармонии с прошлым и настоящим. Они дополняют друг друга, потому и нет у нас религиозных стычек и межнациональных конфликтов. Слава Богу, не было и, надеюсь, не будет. Ведь у нас есть Байкал, в котором, как в огромном котле, смешиваются разные культуры и традиции, верования и предания, а в результате получается неповторимый и крепкий сибирский настой. Нельзя отсекать прошлое, выбрасывать на свалку истории народную память-- без прошлого не будет будущего.
Бывает у нас такое: горожанин помолится в церкви, а потом у Байкала помолчит у сэргэ и привяжет ленточку. А шаман, допускаю, искупается в крещенскую ночь в байкальской проруби. На мой взгляд, это не так и плохо, как может показаться некоторым ортодоксам и фанатикам. А я и писал вовсе не для них.
