Получив серию оплеух от общественного мнения, СМИ, политических партий, парламента и выговор от президента, министр образования и науки Дмитрий Ливанов пытается соединить два несоединимых начала: войти в рамки здравого смысла, но при этом сохранить свой прежний стиль поведения. Об этом говорит последняя его инициатива – сокращение бюджетных мест в вузах для гуманитариев и увеличение их для естественных и технических специальностей.
Формально логика здесь есть, это действительно отражает потребность страны в инженерах и технологах. У нас переизбыток лиц с дипломами о высшем юридическом и экономическом образовании. Проблема в другом. Да, стране заводы нужнее, чем адвокатские конторы. В стране уничтожены научные школы, носители производственной культуры, квалифицированные инженерные кадры. Их нужно восстанавливать.
Но при всей важности этой задачи стране нужно воссоздание исторической самоидентификации, национального самосознания, самоуважения, осознания своей роли в истории. Все это создает именно гуманитарная сфера. Ведь культура – это не игра перформансирующих "свободных художников". Культура – это определенная система запретов, система производства латентных образцов.
В рациональной, технически развитой Англии, которая два века играла роль "мастерской мира", высшая политическая элита вплоть до конца XX века в большинстве своем состояла из выпускников гуманитарных университетов. Большая часть депутатов парламентов преуспевающих стран – гуманитарии по образованию. Специально никто кадровый состав там не подбирает. Реально именно так и получается.
Хорошо это или плохо, но в современном мире элита – это, в первую очередь, гуманитарии. Именно они в здоровом обществе являются носителями исторической самоидентификации страны, и именно они сохраняют ее целеполагание в рамках созданных латентных образцов.
|
Две касты, два сословия, две корпорации шаг за шагом будут наращивать свое противостояние |
Если в стране становится меньше бюджетных мест длястудентов-гуманитариев и больше для студентов технических специальностей, это не значит, что теперь элита будет состоять из "технарей". Это значит, что доступ в элиту будет затруднен для тех, кто не может учиться без государственного обеспечения. То есть те, кто хочет учиться бесплатно, но принадлежит к бедным слоям населения, должен становиться инженером и идти работать на производство. А те, кто может обеспечить оплату своего обучения, может идти на гуманитарные специальности.
При изначально кажущейся целесообразности перераспределения бюджетных мест и, казалось бы, его социальной ориентированности – помочь тем, кто будет создавать в России новые заводы и фабрики, помочь представителям малообеспеченных слоев получить доступ к востребованным специальностям – на деле это решение антисоциально.
Создаются наследственные не то касты, не то сословия: абитуриент из небогатой семьи может стать лишь квалифицированным работником технического производства, абитуриент из богатой – получает возможность реализовать себя в политической деятельности, искусстве, журналистике. Судьбу страны будут решать дети богатых родителей, производить товары и ковать броню – дети бедных.
Почти "элои" и "морлоки" Уэллса. Все только закамуфлировано формальной престижностью – обладанием диплома о высшем образовании. Хотя, учитывая систему бакалавров-магистров, это не всегда будет и высшее образование. Потому что, если называть вещи своими именами, бакалавр по всем канонам – это выпускник техникума. То, что его теперь считают обладателем высшего образования, это просто, чтобы не обидно было от реальной утраты статуса.
Хотя как раз в производственных специальностях сам специалитет (то есть классическое высшее образование) еще сохранен. По причине производственной необходимости: если человека готовят делать машины, производить товары и ковать броню новым хозяевам, то недоучками-бакалаврамивсе же не обойтись, нужны профессионалы, способные работать качественно.
То есть, налицо общая тенденция: инженеры – отдельно, бесплатно и для бедных, гуманитарии – отдельно, платно и для богатых. Бакалавры – то есть, обслуга – для не очень богатых. Магистры – руководители – для собственно богатых.
В известной степени, это повторение негативного опыта деления образования на гимназии и реальные училища. Первые давали своего рода классическое гуманитарное образование, вторые – "реальное", то есть, приближенное к естественно-научному,прикладному и техническому. В первых учились, в основном, дворяне и представители имущих и привилегированных групп,во-вторых – разночинцы и бедные. Об отношениях гимназистов и реалистов особо рассказывать не нужно: художественная литература и кинематография здесь обширна.
В сегодняшних государственных вузах умные деканы просто запрещают как-либо различать и публично упоминать о том, кто в группе учится на бюджетной основе, а кто – на коммерческой. Когда гуманитарии в основном будут "платниками", а реалисты – бюджетниками, их социальные и материальные различия будут дополнены различиями профессиональными икорпоративно-культурными. Две касты, два сословия, две корпорации шаг за шагом будут наращивать свое противостояние и взаимную неприязнь в отношениях.
Только при этом к подобному противостоянию добавится и другое: функцией гуманитариев будет, как говорилось, сохранение культуры, латентных образцов, традиций и постановка целей развития страны. Но, представляя большей частью имущие и экономически господствующие группы, они будут неизбежно сохранять их традиции, их культуру и их историческую память. Они будут навязывать обществу образцы поведения и запреты, отражающие интересы имущих, создавать цели и стратегии, отвечающие интересам их господствующего класса, в конченом счете приходящие в противоречие с интересами большинства населения.
